Очень коротко о Н.В. Тимофееве-Ресовском

Л.А. Блюменфельд

Лев Александрович Блюменфельд родился в 1921 г. в Москве.Доктор химических наук, профессор. Главный научный сотрудник Института химической физики АН СССР, профессор кафедры биофизики физического факультета МГУ(с 1959 по 1989г. - зав.кафедрой биофизики). С Н.В.Тимофеевым -Ресовским близко знаком с 1959 г.На кафедре биофизики физфака МГУ по приглашению Л.А.Блюменфельда Н.В.Тимофеев-Ресовский читал курсы лекций по биофизике, гентике и биоценологии

В первый раз увидел и услышал Николая Владимировича в 1956 г. на знаменитом "капичнике" в Институте физических проблем, где он и И.Е. Тамм впервые за многие годы развернули перед московской научной аудиторией грандиозную картину современной генетики. Затем я встретился и подружился с ним в Миассове. Общение с Николаем Владимировичем на миассовских "трепах", во время семинаров на Можайском море, Клязьминском водохранилище, в Дубне, в Обнинске сформировало мое "биологическое мировоззрение". Особенно сблизились мы в последние годы, когда в дни его регулярных приездов в Москву из Обнинска он часто ночевал у меня дома. Долгие ночные разговоры о науке и религии, о людях, о прожитой им прекрасной и страшной жизни навсегда останутся в моей памяти.
Если попробовать возможно более коротко сформулировать главное, что отличало Николая Владимировича от нас, от всех людей, с которыми мне довелось встретиться на протяжении уже довольно многих прожитых лет, то, пожалуй, можно сказать так: он был полностью свободным человеком и оставался им при любых обстоятельствах.
Он всегда был самим собой, что, как известно, так и не удалось герою великой пьесы Ибсена "Пер Гюнт" (альтернатива: быть самим собой или быть довольным самим собой). Я не нуждаюсь ни в каких свидетельствах, ни в каких документах. Я (и все близкие к Николаю Владимировичу люди) точно знаю: в гитлеровской Германии, в сталинских лагерях, в уральской шарашке он оставался внутренне свободным, порядочным человеком.
Я благодарен судьбе за то, что она подарила мне более 20 лет общения с ним.
Эти стихи были написаны и подарены Николаю Владимировичу в дни его 60-летию (в Москве, на квартире А.А. Ляпунова) и 80-летия (в Обнинске).

1960 г.

(не без влияния Корнея Чуковского)
Услыхали физики про митоз,
И решили физики - наш вопрос!
Не пойти ли нам, друзья, в биологию?
В нашей физике давно
Все изучено,
В биологии темно -
Это к лучшему.
Все проблемы разберем
Мы заранее,
Математиков возьмем
Для кампании.
И поехали...
Кто сосет со всех сторон редубликацию,
Кто сует во все вопросы информацию,
Кто, Сент-Джорджи не избегнувши влияния,
Пребывает в возбужденном состоянии,
И иные, издеваясь над студентами,
Тихо давят их магнитными моментами.
А в углу шум и гам,
Говорят Тум и Тамм:
Психология, ботаника, генетика...
Все проблемы разрешит кибернетика!
В десятичной и двоичной сосчитал - и с плеч долой!
Мы и сами все с усами,
А, коль надо, с бородой.
Едут и смеются, формулы жуют.
Вдруг из-под Свердловска страшный великан.
Николай Тимофеев-Ресовский.
Он им пальцем грозит,
Низким басом говорит...
И сказал Николай Владимирович:
"Не болтайте-ка, товарищи, пустого,
Приезжайте-ка вы летом в Миассово.
Мы устроим вас получше,
Биологии обучим,
И вы сможете опять
Ваши формулы писать -
Может, что-нибудь у вас и получится!"

1980 г.

Известно всем: в начале было Слово.
Важнее Слова вещи в мире нет.
Мы Слово услыхали в Миассово
Тому назад - уж двадцать с лишним лет.

Ведь человек и суетен, и грешен,
Не отличает в слепоте своей
Немногие существенные вещи
От многих несущественных вещей.

Чему Вы только нас ни обучали,
Но если все до афоризма сжать,
То главное: и в счастье и в печали
Существенное в жизни отличать.

А это пели в Миассове летом 1962г.

Биофизик, это буду я!
Граждане, послушайте меня!
Пятый раз я еду снова
На малину в Миассово,
Там идет большая трепотня.

Первым речь держал блатной Лучник,
Я к нему уже давно привык,
Он и Ратнер этим летом
Все распутали триплеты,
Что не сделал даже Беня Крик.

Я устал от лишних хромосом -
Два часа сплошной Эфроимсон.
В радиобиологии
Парибок с Парибогиней
Задавали этим летом тон.

Если вдруг придется в жизни нам
Отличать мужчин от милых дам,
После миассовских прений
Мы без всяких затруднений
Отличить их сможем по слюням.

Просвещать биологов готов
Теоретик Леня Кобелев.
Кроме ручки и бумаги,
Он ни в чем не копенгаген,
Просто знает много умных слов.

За докладом следует доклад,
Все без передышки говорят,
Только милые девицы,
Молодые "керкисицы",
Как воды набравши в рот, молчат.

Тимофеев треп наш заключил,
Все, что надо, вскрыл и обобщил,
И теперь скажу я снова:
До свиданья, Миассово,
Я тебя навеки полюбил!