Современные мемуары

Игорь Михайлович Василевский вспоминает

(Окончание. Начало в №№ 32, 35, 36, 38, 40, 41)

Ошибка Гельфанда

Летом 1960 года А.А.Тяпкин предложил мне поехать на семинар члена-корреспондента АН СССР И.М.Гельфанда, посвященный проведению фазового анализа по методу "оврагов". Он сказал: "Тебе это будет интересно, поскольку ты занимаешься проведением фазового анализа экспериментальных данных в упругом пион-протонном рассеянии при энергии 310 МэВ". Группа научных сотрудников ОИЯИ отправилась в Москву на этот семинар.

Семинар проходил в центре Москвы в старом здании ФИАНа. В объявленное время в зал вошел И.М.Гельфанд, а через 15 минут прибыл вице-президент АН СССР Мстислав Всеволодович Келдыш (через год он стал президентом Академии), и семинар начался.

Докладчик прекрасно излагал материал. После доклада руководитель семинара предложил задавать вопросы. Одним из первых задал свой вопрос сотрудник ЛВТА ОИЯИ И.Н.Силин. Гельфанд ответил, что наиболее толковым аспирантам он это объясняет четыре часа. На следующий вопрос ответ был аналогичным. Больше вопросов не было. Присутствовавшие на семинаре были едины - метод "оврагов" позволяет не застревать в точках минимумов функционала, а находит рельеф дна функционала и отбрасывает минимум, вызванный ударом "копыта".

Когда формировалась группа для поездки на 10-ю Рочестерскую конференцию по физике высоких энергий, директор ОИЯИ Д.И.Блохинцев включил в эту группу А.А.Тяпкина, хотя он числился в числе "невыездных". Причиной стало то, что во время служебной командировки в Северной Корее А.А.Тяпкин нарушил утвержденное для него служебное задание. По просьбе Госкомитета по атомной энергии Северной Кореи он согласился встретиться с руководством комитета для научных консультаций. Это считалось серьезным нарушением, так как в командировочном задании такого пункта не было. Однако Д.И.Блохинцев в соответствующих ведомствах урегулировал этот инцидент.

Руководитель делегации ОИЯИ В.И.Векслер (Д.И.Блохинцев был болен) поручил А.А.Тяпкину сделать на Рочеcтерской конференции доклад по работе И.М.Гельфанда, А.Ф.Грашина, Л.Н.Ивановой, И.Я.Померанчука, Я.А.Смородинского "Фазовый анализ р-р рассеяния при 95, 150 и 310 МэВ".

Возвратившись в Дубну, А.А.Тяпкин выступил с докладом об основных результатах, доложенных на 10-й Международной конференции по физике высоких энергий и о Международной конференции по аппаратуре для исследований по физике высоких энергий. А.А.Тяпкин рассказывал об этом нам и написал в препринте ОИЯИ: "Автору настоящей заметки довелось на конференции в Рочестере докладывать работу... "Фазовый анализ р-р рассеяния при 95, 150 и 310 МэВ", отвечать на многочисленные вопросы и давать объяснения методики исследования рельефа дна "оврагов" функционала с помощью счетной машины. В связи с этим следует отметить, что никем из участников конференции не обсуждался вопрос о справедливости определения допустимой области фаз по значениям. Ошибочность такого определения была выяснена автором только в последнее время. Затем, анализируя методику "оврагов", А.А.Тяпкин обнаружил, что у Гельфанда неправильно определены допустимые области фаз в фазовом анализе по методу "оврагов"".

А.А.Тяпкин попросил В.П.Джелепова объявить внеочередной общелабораторный семинар ЛЯП. В.П.Джелепов был этим недоволен: зачем пороть горячку - через неделю будет плановый семинар. А.А.Тяпкин все-таки настоял на своем, не раскрывая своей задумки. Алексей Алексеевич объяснил на семинаре, в чем состояла ошибка И.М.Гельфанда, и потребовал от дирекции ЛЯП срочно направить в адрес оргкомитета 10-й Рочеcтерской конференции телеграмму с просьбой исключить его доклад из сборника трудов конференции, так как он содержит ошибку.

Все последовавшие обсуждения я записывал в рабочем журнале.

В.П.Джелепов: "Не надо торопиться в таком серьезном деле. Прежде всего надо убедиться, что это ошибка. Я готов позвонить А.Н.Колмогорову, чтобы он принял А.А.Тяпкина - это крупный специалист - и прояснил этот вопрос. А.Н.Колмогорову будет интересно разобраться в этом вопросе, так как И.М.Гельфанд - его ученик".

А.А.Тяпкин: "Я в этом вопросе специалист. Когда пошлете в США телеграмму?".

В.П.Джелепов: "Я должен посоветоваться с Д.И.Блохинцевым".

Через какое-то время А.А.Тяпкина пригласили к директору ОИЯИ. Об этой встрече и продолжении истории он рассказал нам так. Д.И.Блохинцев начал с того, что он верит Тяпкину. Посоветовал встретиться с Гельфандом и тогда уже решать вопрос с телеграммой. Алексей Алексеевич позвонил И.М.Гельфанду, и они договорились встретиться на следующий день. Тяпкин поехал в Москву на служебном автомобиле. Когда он объяснил И.М.Гельфанду, в чем состояла его ошибка, Израиль Моисеевич понял все и изменился в лице. Они пришли к мнению, что телеграмму правильнее посылать от имени докладчика. Телеграмма была отправлена, но она опоздала: материалы конференции были уже в печати.

Первый в мире нейтринный эксперимент на ускорителе

В 1961 году И.Ю.Кобзарев и Л.Б.Окунь высказали гипотезу о том, что большая разность масс мюона и электрона (масса мюона больше массы электрона в 207 раз) связана с взаимодействием мюона с гипотетическим нейтральным векторным мезоном. В рамках этой гипотезы аномальное взаимодействие могло быть и у мюонного нейтрино. Это делало возможным проведение эксперимента на ускорителе в ЛВЭ.

Б.М.Понтекорво решил провести проверочный эксперимент в Дубне на синхрофазотроне, где интенсивность пучка была достаточной для обнаружения такого аномально большого взаимодействия при условии достаточно массивного детектора и защиты от остальных частиц (прежде всего от мюонов и нейтронов), генерируемых на внутренней мишени ускорителя. Б.М.Понтекорво предложил А.А.Тяпкину и его группе участвовать в этом важном эксперименте

Этот многообещающий эксперимент возглавил директор ЛВЭ академик В.И.Векслер. Он распорядился собрать весь металл от неиспользованных магнитов и построить из него домик для размещения в нем аппаратуры нейтринного детектора, а также выложить бетонную защиту этого домика. В качестве детектора была выбрана годоскопическая система из больших счетчиков Гейгера длиной 1 м и диаметром 3 см. Между коврами счетчиков размещались металлические фильтры. Система годоскопических счетчиков включалась в момент сброса внутреннего пучка на мишень и отдельно, для измерения фона, в середине промежутка времени между моментами сброса пучка на мишень. Превышение счета во время облучения мишени ускорителя над измеряемым фоном означало бы, что генерируемые протонным пучком мюонные нейтрино действительно взаимодействуют с ядрами в детекторе, если только обычные частицы от ускорителя не нашли путей для проникновения внутрь защищенного домика. Первая экспозиция показала, что счет детектора в момент сброса пучка на мишень в два раза превышал регистрируемый фон.

Этот результат, естественно, вызвал большое волнение в авторском коллективе. В.И.Векслер даже как-то воскликнул: "Значит, я недаром построил этот ускоритель!". Стали вновь смотреть, надежно ли уложена бетонная защита перед металлическим домиком. Убедились, что в защите нет никаких щелей для прямого проникновения частиц от ускорителя. Тогда во главе с Б.М.Понтекорво стали обсуждать окольные пути для проникновения обычных частиц. В результате нашли только один возможный путь: отражение частиц от металлических конструкций верхнего перекрытия экспериментального павильона. Положить дополнительную защиту сверху не представлялось возможным из-за мостового крана, который едва проходил над верхними металлическими плитами защитного домика. Тогда решено было уложить бетонную балку над мишенью непосредственно на квадранты самого ускорителя. Это было сделано по распоряжению директора ЛВЭ вопреки возражениям главного инженера Н.И.Павлова, который боялся, что это может привести к разрушению фундамента, на котором установлен ускоритель.

После этого включили ускоритель и убедились в отсутствии эффекта. Об этом первом проведенном на ускорителе нейтринном эксперименте было сообщено в статье В.И.Векслера, И.М.Василевского, В.В.Вишнякова, Б.М.Понтекорво, А.А.Тяпкина (Phys. Lett., v1, №8, 345, 1962).

Январь 1959 г. Д.И.Блохинцев, И.М.Франк, В.П.Джелепов, В.И.Векслер, Н.Н.Боголюбов, В.Вотруба
во время перерыва между заседаниями Ученого совета.   Фото П.Зольникова

К этому можно добавить, что время на ускорителе для нашей экспериментальной установки выделялось в ночные часы. У ускорительщиков были для этого серьезные доводы. В ночное время нагрузка в электрической сети стабилизируется, и легче было поддерживать рабочий режим, необходимый для проведения данного эксперимента, при котором длительность сброса пучка не должна превышать одну миллисекунду и иметь максимальную интенсивность. Обычно длительность сброса пучка составляла три миллисекунды, и дежурные на пульте управления ускорителя проявляли подлинное искусство, "срезая" длительность до одной миллисекунды, сохраняя по возможности максимальную интенсивность.

Раз в неделю на нашу установку приезжал директор ОИЯИ Д.И.Блохинцев. Он беседовал с ускорительщиками, обещал им необходимое содействие. Такое важное значение дирекция ОИЯИ придавала этому эксперименту. На ночных сеансах с 19 часов собирались Б.М.Понтекорво, А.А.Тяпкин, И.М.Василевский, В.В.Вишняков. Около 21 часа появлялся В.И.Векслер и находился там до 4 утра. Часто с ним была огромная черная собака. Нам нравился ласковый и добродушный пес.

Статистика набиралась очень медленно, и чтобы скоротать время, мы вели разные разговоры. В основном говорили В.И.Векслер и Б.М.Понтекорво, каждый из них много знал о том, что не писалось в газетах. Было очень интересно их слушать...

От редакции. На этом эпизоде мы завершаем публикацию воспоминаний Игоря Михайловича Василевского, за плечами которого долгая и интересная жизнь в науке, около полувека работы в Институте, в Дубне, куда он приехал в 1953 году после окончания Ленинградского политехнического, участие в ярких экспериментах, большая научно-организационная работа в качестве ученого секретаря программно-консультативного комитета по физике высоких энергий ОИЯИ, члена научного совета АН СССР по нейтринной физике (1969-1978). И конечно, сотрудничество со многими коллегами, труды которых вошли в золотой фонд ОИЯИ. Собственные научные интересы автора воспоминаний были связаны с экспериментальной физикой высоких энергий, созданием годоскопических систем счетчиков, пятиметрового искрового магнитного спектрометра Мы сердечно благодарим Игоря Михайловича за внимание к нашей газете и заботу о том, чтобы пережитое им послужило молодежи, приходящей в науку, своеобразным мостиком из прошлого в будущее.